Купеческий клуб помещался в обширном доме, принадлежавшем в екатерининские времена фельдмаршалу и московскому главнокомандующему графу Салтыкову и после наполеоновского нашествия перешедшем
в семью дворян Мятлевых. У них-то и нанял его московский Купеческий клуб в сороковых годах.
Неточные совпадения
В июле,
в самый зной,
в полуденную пору,
Сыпучими песками,
в гору,
С поклажей и с
семьёй дворян,
Четвёркою рыдван
Тащился.
«Московский, первой гильдии, лишний человек». Россия, как знаешь, изобилует лишними людями. Были из
дворян лишние, те — каялись, вот — явились кающиеся купцы. Стреляются. Недавно
в Москве трое сразу — двое мужчин и девица Грибова. Все — богатых купеческих
семей. Один — Тарасов — очень даровитый.
В массе буржуазия наша невежественна и как будто не уверена
в прочности своего бытия. Много нервнобольных.
— По правде сказать, невелико вам нынче веселье,
дворянам. Очень уж оплошали вы. Начнем хоть с тебя: шутка сказать, двадцать лет
в своем родном гнезде не бывал!"Где был? зачем странствовал?" — спросил бы я тебя — так сам, чай, ответа не дашь! Служил
семь лет, а выслужил
семь реп!
Ребенок был взят; его назвали
в крещении Павлом и записали на имя бедного мелкопоместного
дворянина Горданова, которому подарили за это
семью людей.
При гимназии состоял пансион, учрежденный на дворянские деньги. Детей разночинцев туда не принимали — исключение делали для некоторых
семей в городе из именитых купцов.
Дворяне жили
в смежном здании, приходили
в классы
в курточках, за что немало над ними потешались, и потом уже стали носить блузы.
Говор у старушки был немного чопорный: она, вероятно, родилась
в семье чиновника или мелкопоместного
дворянина.
И У. — смесь Кёлликера с Гамлетом — возвращал меня на мою ближайшую родину,
в Нижний, где он также родился и учился
в гимназии. Он происходил из купеческой
семьи и говорил довольно-таки явственно на"он", как
в мое время говорили все купцы, мещане, мелкие чиновники и даже некоторые захолустные дворяне-помещики. С ним я проделал опять и венский фашинг.
Родом он из обруселой баронской
семьи, но уже
дворянин одной из подмосковных губерний, он сложился
в писателя
в Москве
в тогдашних кружках, полюбил рано славянскую поэзию, как словесник водился много с славянофилами, но не сделался их выучеником, не чурался и западников, был близок особенно с графиней Ростопчиной"
Исполнение этого плана герцогини Анны встретило большие затруднения. Богатые курляндские
дворяне не желали принимать
в семью человека без имени. Наконец один
дворянин согласился на это. Это был Вильгельм фон Трот, прозванный Трейденом, человек очень хорошей фамилии, но бывший
в крайне стесненных обстоятельствах. Он выдал за Эрнста Бирона свою дочь, девятнадцатилетнюю Бенигну Готлибу. Свадьба состоялась
в 1722 году.